[Morgana-Morrigan]

Каждую пятницу все люди тиха начинают по немного сходить с ума. С одногруппниками и друзьями не исключение, для такого действа мы даже придумали свое название – «пятничный бред». Темой сегодняшнего, было стихотворение:
ПУСЬКИ БЯТЫЕ (1984)

Сяпала Калуша с Калушатами по напушке. И увазила Бутявку, и волит:
- Калушата! Калушаточки! Бутявка!
Калушата присяпали и Бутявку стрямкали. И подудонились.
А Калуша волит:
- Оее! Оее! Бутявка-то некузявая!
Калушата Бутявку вычучили.
Бутявка вздребезнулась, сопритюкнулась и усяпала с напушки.
А Калуша волит калушатам:
- Калушаточки! Не трямкайте бутявок, бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые.
От бутявок дудонятся.
А Бутявка волит за напушкой:
- Калушата подудонились! Зюмо некузявые! Пуськи бятые!

Автор - Людмила Петрушевская
После был экзамен – охрана беременных женщин(ОБЖ) а после мы с Сиськой пошли в банк, потом попили пиццу и поели кофе и тут меня переклинило, мол пошли на балку пошаримся в книгах. (когда-то про балку уже рассказывала – это книжный рынок, там можно найти как новые книги так и старые, причем в старых можно найти все что угодно, начиная от справочника по инженерной генетике и заканчивая америкосовскими комиксами). Так вот искали мы Блеск и нищета куртизанок - Оноре де Бальзак. Нашли)))) были старые издания и новые, а еще нам предложили все собрание книг Бальзака 16 книг, совсем по смешной цене 20 грн за книгу(20 грн, приблизительно 3,5 доллара). Купили новую, пахнет типографской краской, эх нравиться мне этот запах. Чуть не проехала свою остановку – зачиталась. А вообще решила я купить эту книгу не случайно. Просто показала маме список книг, на который недавно выкладывала ссылку, и оказалось у нас из Бальзака нет как раз именно этой книги, и мам давно хотела ее перечитать. Вот сделаю ей маленький подарок, как в том мультике – «просто так, просто дарю»)))

«Пуськи Бятые» Л.Петрушевской как факт истории языка*
Исследовательская работа

тут для тех кто заинтересовался "в чем соль"

История написания сборника рассказов «Пуськи Бятые» проста. Вот как рассказывают об этом дети Петрушевской: «Что же касается сказок “Пуськи Бятые”, то дело обстояло так: Слону Наташе был годик, и она никаких сказок не понимала. Пела ей мама на ночь, пела, а однажды (Слон Наташа стоймя торчала в кроватке) мама подумала и решила рассказать ей сказку на ее же языке. И начала: “Сяпала Калуша по напушке. И увазила бутявку”. И Слон Наташа поняла, засмеялась и уселась слушать» [1].

Взрослые нередко пытаются подражать языку детей. В отличие от них, эта мама была писательницей, и у нее появилась художественная задача.

Действующими лицами в «Диких животных сказках» являются птицы, звери, насекомые и даже микробы. Герои «Морских помойных рассказов» – медуза, кальмар, морские огурцы и мусор, плавающий в море: окурок, спички, военная фуражка, резиновая подошва. Но ведут они себя отчасти как люди, у них возникают те же проблемы.

Читая «Пуськи Бятые», я получаю удовольствие. Что же привлекает меня в этой странной книге, которая сначала кажется бессмыслицей?

Автор вовлекает читателя в игру, доверяя ему. Понимание текста затруднено, но есть ключ – знание русского языка.

Людмила Петрушевская не первый писатель, сочинивший текст из придуманных слов. Один из подобных примеров – первое четверостишие стихотворения Льюиса Кэрролла «Бармаглот», включенного в «Алису в Зазеркалье» [6]. В русском переводе Д.Г. Орловской оно звучит так:

Вкралось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.

Далее в книге есть подсказка, помогающая разгадать, даже расшифровать рассказы Петрушевской.

«“Хливкие” – это хлипкие и ловкие. “Хлипкие” значит то же, что и “хилые”. Понимаешь, это слово как бумажник. Раскроешь, а там два отделения. Так и тут – это слово раскладывается на два», – объясняет Алисе Шалтай-Болтай [6]. Остается только сравнить два слова:

хливкие = хлипкие + ловкие (Кэрролл) и

обезвалдеть = обезуметь + обалдеть (Петрушевская).

Еще больше похожа на рассказы Петрушевской фраза известного языковеда Л.В. Щербы, придуманная для того, чтобы ярче показать значение аффиксов в русском языке. Фраза эта упоминается в рассказе «Про глокую куздру и бокренка»:

«А Калуша волит:
– Инда побирим про Щербу.
– Йоу Щерба? – бирят калушата.
– А Щерба, – бирит Калуша, – огдысь-егдысь нацирикал: “Глокая куздра [штеко] кудланула [у Щербы – “будланула”] бокра и курдячит бокренка...”
– И курдячит бокренка! – бирит Калуша. – Ну и бирьте, кузяво ли, егды Канна, Манна и Гуранна курдячат Кукусю? А? Кудланули и курдячат? А?»

Как видно из цитаты, калуши, бутявки и пъсы говорят на том же языке, на котором написано предложение про куздру. Слова кудлануть и курдячить легко соседствуют в одной фразе со словами, придуманными Людмилой Петрушевской, а значит – не менее выразительны.

Предложение Щербы в «Пуськах Бятых» – искусная подсказка для компетентных читателей. Оно помогает понять одну из целей написания книги: показать выразительность аффиксов русского языка.

Жанр книги «Пуськи Бятые» – короткие рассказы. Сборник состоит из 16 историй, случившихся с главными героями книги – Калушей, Ляпупой, Бутявкой и другими. Рассказы не объединены общим сюжетом.

Первое, что обращает на себя внимание в характере повествования, – отсутствие описания места действия и героев, нет никаких предметов. Все это похоже на театр – внешность артистов не очень важна (не так, как, например, в фильме), двух-трех декораций из-за их многофункциональности хватает, чтобы наметить место действия. Таким образом, напушка – это сцена, с которой сходят и на которую поднимаются, а бурдысья – ширма, за которой можно спрятаться. Читатель – зритель, а эта книга – «Лингвистическая комедия» (название одного из рассказов).

Так же мало известно и о героях. С одной стороны, и руки, и ноги у них – сяпалки (то есть лапы), причем у бутявки 12 лап, 38 ушей, 8 глаз. Но от букашек – сороконожек – их отличают человеческие характеры, проблемы, отношения. А такое явление, как съедобность Бутявки, можно понять и как метафору. Калушам и бутявкам (как и героям «Диких животных сказок» и «Морских помойных рассказов») известны электронная почта, смайлики; слова занудной бутявки «Фыва пролдж» – не что иное, как прочитанные по порядку буквы с символьных клавиш компьютера, – словом, живут они совсем как люди. В заботливой матери Калуше, сплетнице Ляпуше, Бутявке, которую все угнетают, требующей при этом, чтобы ее называли полным именем, в ссорящихся детях читатель легко узнает своих двуглазых, двуруких, двуногих знакомых.

Сразу видно, что лексика и синтаксис в «Пуськах Бятых» не такие, как в обычном языке, но они не просто придуманы. Язык Петрушевской в большей или меньшей степени понятен любому носителю русского языка, несмотря на то что большинство слов незнакомо.

Слова служебных частей речи заимствованы Петрушевской из русского языка. Использует она также устаревшие, диалектные, церковно-славянские союзы и предлоги: ибо, инда, како, яко, по-над, ако (от аки), егды (от егда) и т.д.

Слова остальных частей речи образованы по нескольким принципам. Обычно слова создаются по законам словообразования, но с выдуманными корнями, поэтому большую часть смысла передают аффиксы (а они в русском языке очень значимы – настолько, что слово вынуть (где вы- – приставка, -ну- – суффикс, -ть – суффикс) обходится вообще без корня). Благодаря этой особенности языка Петрушевской можно сделать морфологический разбор любого слова, синтаксический разбор предложения. Пример: Калушаточки, к ляпупам не подсяпывайте ни на кыс!

(К) ляпупам – сущ., т.к. обозначает предмет.

I. Не подсяпывайте (к кому?) к ляпупам.
Начальная форма – ляпупа.

II. Пост. признак – нариц., одуш., ж. р., 1-е скл.
Непост. признак – во мн. ч., в д.п.

III. Не подсяпывайте (к кому?) к ляпупам.
В предложении является дополнением.



(Побудительное, восклицательное, простое, односоставное, полное, распространенное, осложнено обращением.)

Иногда, взяв слово из языка Петрушевской, можно найти соответствующее ему (то есть с такими же аффиксами и со сходным значением) в русском языке, например, натрямкаться – наесться, облампеть – обалдеть, но такой способ образования мало распространен. В связи с этим можно вспомнить о существовании арго офеней. «Вот как говорили офени, бродячие торговцы-коробейники, на своем тайном языке:

– Поёрчим масы бендюхом, а не меркутью и шивару пулим лассо, а возомки забазлаем щавами; не скудайся! ...

– Так мы поедем днем, а не ночью, и товару купим не много, а возы завяжем веревками; не бойся! ...

Легко заметить, что корни слов «засекречены», а грамматика – обычная русская» [5]. Гораздо чаще со словом из «Пусек Бятых» можно сопоставить два-три слова. В одном из них совпадает приставка, в другом – переходность, в третьем – значение будет очень близким. Вообще трудно говорить о какой-либо классификации, систематизации слов этого странного языка по способам их образования, так как границы этих способов размыты.

Придумывая слова, Л.Петрушевская использует другой, очень распространенный прием, который любили Велимир Хлебников и Льюис Кэрролл. У футуристов он называется корнесловием, Кэрролл именовал изобретенные им слова бумажниками или чемоданами (выше, говоря о произведениях, похожих на «Пуськи Бятые», я приводила цитату из «Алисы в Зазеркалье», где Шалтай-Болтай использовал термин «бумажники»). Таким способом образуют слова и дети, и взрослые. К.Чуковский пишет об этом в книге «От двух до пяти»: «Когда два схожих слова вклиниваются одно в другое так, что в результате получается новое, состоящее из двух приблизительно равных частей, это слово называется гибридным. Примером такого гибрида может служить слово драмедия (драма + комедия...). Его [Чарли Чаплина] комедия балансирует на грани трагедии... Для этого подходящее название – драмедия» [4].

Привожу еще несколько разных примеров:

Кэрролл (а также переводчик Д.Г. Орловская)

Зелюки = зеленые + индюки.
Хливкие = хлипкие + ловкие.

Хлебников

Тихеса = тихие + небеса.
Владро = владеть + серебро.

Петрушевская

Отбябякать = отряхнуть + бяка.
Индякие = иные + всякие.

Английский язык

Smog = smok + fog.

Третий прием Петрушевской таков: в слове из русского языка заменяются 1–2 буквы. Облик слова сохранен, поэтому смысл угадывается. Обычно искажается и смысл исходного слова.

Нацирикать <–– начирикать (написать);
бтысь <–– здесь.

Этот способ наименее сложен, поэтому часто используется.

Еще в «Пуськах Бятых» широко используются звукоподражание и звукопись. Пример звукоподражания – слово пробамболить, которое, как и слова балаболка, варвар, имеют отношение к разговору. Пример звукописи – слово тырыпыриться (трепыхаться, метаться из стороны в сторону).

С помощью этих пяти (примерно пяти, можно назвать цифру от 4 до 7 и более, так как границы размыты) несложных приемов Людмиле Петрушевской удалось создать новый язык.

Язык «Пусек Бятых» отличается от русского не только лексикой, но и, например, построением фразы. Рассказы Петрушевской разбиты на много маленьких абзацев (не более 3 предложений, обычно одно), большая часть которых начинается с сочинительных союзов а, и, но и других, причем союз а встречается 96 раз, а и – 38. За счет этого предложения становятся простыми, даже простенькими, коротенькими, выглядят как обрывки больших предложений. Вообще в «Пуськах Бятых» не много сложных (здесь я употребляю это слово уже как термин) предложений, разве что сложноподчиненные с причинными союзами (А куздра некузявая, ибо куздра будланула бокра), но такие предложения скорее исключение, чем правило.

В тексте «Пусек Бятых» находим большое количество междометий, многие из которых синонимичны, поэтому вызывают затруднения при переводе – междометия русского языка не способны передать все оттенки смысла. В небольшом сборнике более 20 междометий – многие из них употребляются вместе с однокоренным глаголом (А Помик в бурдысьях как забурлыкает: бурлы-бурлы-бурлы), когда они, казалось бы, не нужны.

Еще в «Пуськах Бятых» обращает на себя внимание отсутствие местоимений. Сложнее всего обойтись без личных местоимений, но автор, не изобретая сложных метафор для обозначения каждого персонажа, просто называет героев своими именами, и это не кажется тавтологией, как в русском языке.

В чем же причина этих различий? Вспомнив историю появления «Пусек Бятых» (сказка для годовалой дочки, рассказанная на ее же языке), я снова обратилась к книге «От двух до пяти». «Речевое развитие детей, конечно, невозможно сводить к одному лишь обогащению их словаря, – пишет Чуковский. – Развитие это выражается также и в том, что речь их с течением времени становится все более и более связной. Вначале ребенок выражает свои мысли и чувства отдельными восклицаниями, междометиями..., которые понятны лишь тем, кто находится в повседневном и непрерывном общении с ребенком... Проходит всего год, и мы на каждом шагу убеждаемся, что ребенок уже овладел основными законами синтаксиса» [4].

Рассказывая сказку на языке Слона Наташи, Петрушевская не забывает о том, что язык – это не только лексика, то есть сами слова с их знакомыми и незнакомыми корнями. Детская речь устроена проще, чем взрослая. Дети не говорят сложными (во всех смыслах) предложениями. Детям трудно даются местоимения (вспомните рассказ Л.Пантелеева «Буква ты»). Им непонятно, почему все называют их по имени, а они должны говорить о себе «я», так же как и любой другой человек. А вот междометия очень просты, поэтому дети их часто используют.

Людмила Петрушевская поставила перед собой задачу написать достаточно большое произведение так, чтобы большинство слов, употребленных в нем, читатели видели в первый раз и тем не менее поняли все или почти все. Читатели в процессе чтения книг учат новый язык, постепенно начиная кое-что понимать в нем. Несколько лет требуется ребенку, чтобы овладеть родным языком, – это очень трудно. Поэтому язык «Пусек Бятых» был создан простым, в нем главное – смысл, который передается разными способами.

В связи с этими рассуждениями передо мной встало несколько вопросов. Было ли изобретение нового языка самоцелью Людмилы Петрушевской? По крайней мере только ли ради языкового эксперимента была написана книга? Есть ли намек и урок в сказке про букашек?

Сначала, когда еще непонятны все смыслы произведения, читатель умиляется, видя в героях смешных миленьких зверушек, которые разговаривают, как дети. Но скоро открывается истинное лицо этих «миленьких забавных существ», которые становятся не миленькими, а мелкими и мелочными. В каждом рассказе они ссорятся, причем их ругань занимает полрассказа. Смысл жизни калуш, бутявок, ляпуп состоит в сплетнях и сварах. В их лексиконе немало грубых слов и выражений: бятый, галивнюк, галивнючка, кадойлы, перебирюшка, нетюйный, тресь, некузявый, мырдявый, сяпай в геесу, хахт, от... и слышу, дуда натрямкаться и др. Даже название сборника «Пуськи Бятые» – ругательство. Название это и характеризует жизнь героев произведения, и показывает отношение автора к ним.

У Пусек Бятых много лап, ушей и глаз, да и говорят они не так, как мы, и это не случайно. Людмила Петрушевская намеренно делает своих героев непохожими на людей, чтобы ярче показать внутреннее сходство. Она схематично изображает наш мир, намечает характеры людей и этим дает возможность посмотреть на себя со стороны и ужаснуться. За словами, берущими начало в детском лепете, прячется трагедия. В мирке, являющемся моделью, уменьшенной копией большого мира, кроме бесконечной ругани, можно найти и недобросовестных милиционеров, воровство, измены, наркотики... Незаметно детские обиды сменяются большими проблемами, к концу ссор становится все больше и больше, и возникает вопрос: как жить в таком мире? Только примирение Пъса и Психи в финале приносит надежду на счастье и спокойствие.

«Пуськи Бятые» – произведение о грустных вещах, но это не мешает ему быть одновременно и смешным. Оно помогает людям понять свои ошибки и посмеяться над собой, а посмеявшись, очиститься.



Расставаясь с книгой Людмилы Петрушевской и завершая свое исследование, замечу, что созданный ею язык отражает не только основные черты современного русского языка, но и характер, образ мыслей и способ существования его носителей.

Выдержки из приложенного к работе словаря
А
Абвука – азбука (от АБВ; ср. в англ. яз.: ABC – алфавит).

Ажник, аж – аж, даже, вообще.

Ам-тям-тям, куги-туги, буду-вуду, муги-буги – тра-ля-ля, ла-ла-ла и т.д.

Ам-лям-лямкать (от ам-лям-лям) – петь, напевать.

Б
Бдан-бдан – дружба, воссоединение (ср. «Хинди-руси, бхай-бхай»).

Бздым – междометие, обозначающее удар (ср. бах, бум, хрясь);

Бирить – говорить; отбирить – ответить; забирить – заговорить, закричать; перебирюшка – повторюшка, тетя хрюшка; биренье – разговор; небиренье – молчание (не разговор);

Блуки – глаза (немного похоже на глазные яблоки); блуки бятые, пши натыром – глаза плохие, уши торчком, т.е. глаза зыркают, ушки на макушке (о сплетнице);

Бтысь – здесь.

Буи-Зюи-Зюище, Зюище – некая высшая сила, что-то большое и могущественное (суффикс -ющ-).

Бурдысья – кусты, заросли.

Бурлы – междометие, обозначающее ворчание, нытье; бурлыкать – ныть, скулить, ворчать, хныкать; забурлыкать – заныть и т.д.

Бутявка – героиня «Пусек Бятых», а также любой из ее сородичей; что-то похожее на букашку и козявку, по своему положению тоже; Бутява Бутявишна Йовович-Шер – полное имя Бутявки; ее также обозначают «Бутявище» и «Бутявщина».

Быро, быро-быро – быстро (небрежное ускоренное произношение).

Бятый – плохой, «бяка»; бятым-бятый (ср. белым-бело) – тоже плохой; пуськи бятые – ругательство.

В
Вазить – видеть; увазить – увидеть.

Вздребезнуться – встрепенуться + трепыхнуться; дернуться.

Возобнуться – рассердиться, возмутиться, обидеться.

Волить – кричать, говорить, звать; заволить – позвать; отволить – ответить.

Воу, воу – междометие, обозначающее махание рукой в знак приветствия.

Впях, взбых – то вверх, то вниз; то втырь, то оттырь – то туда, то сюда; ни втырь, ни оттырь – ни туда, ни сюда; наоттырь – отдельно (ср. оттопыренный).

Вымзить – вытаращить (глаза), вымзенный – вытаращенный.

Вычучить – выпустить, отпустить, выплюнуть, уронить; отчучить – отпустить (на свободу); вычучиться – «выпуститься», выбраться; вчучить – всунуть, всадить; пши счучиваются – уши вянут (т.е. спускаются, падают); зачучивать – класть, засовывать.